Посвящается 370-летию поселка Боровское

В очерке В.Лютова церковь святого Николая упоминается в связи со Старым городком, откуда она была перенесена после переселения боровчан в Новый городок. При церкви велась летопись. На средства, пожертвованные церковным старостою, в декабре 1881 года была открыта школа – сначала в церковной караулке, а затем для нее местными крестьянами был выстроен «прекрасный каменный дом».

К.Н.А. 1910 г.р., коренной боровчанин: Церква була пастроена у тысяча семьсот девяноста пятам гаду. В адном гаду с Переезднай. У нас кумпал был тридцать шестова году. Двинадцать калакол. Как ударит – дак… У тридцать шестом году церква была закрыта. Патом кино шло. Церква була на паляне. Как эвакуировались, так служили у поли – ни здания, ничиво.

К.М.В. 1900 г.р., коренная боровчанка: Церква ця давно. Дядька при ней жил. Пол был из достак. Цей дядька выслал паркетом. Церква была высокая, звон был: стукнет – у Старабельску слышна была. При савецкай власти снимали калакала, хресты. При немцы было много загнатых людей. После вайны ее аткрыли. Ваду святили: выхадил батюшка на озеро с хрестами. Из леду вырезали хрест и из невл брали воду. Свяченой вадой лячили.

Церковность народа, характер и сущность народной веры выражается не только в строительстве храмов, в колоколах и иконописи. И, конечно, не ограничивается соблюдением правил церковной ритуалшьной жизни. Русская народная вера, по словам замечательного историка культуры и русской духовной традиции Г.П.Федотова, находит яркое и сильное выражение в духовных стихах.

Их носителями являются особенно одаренные представители народа, «посредники между церковью и народом», своего рода «переводчики» на народный язык того, что «поражает их воображение в византийско-московском книжном фонде православия».

Духовные стихи, записанные в Боровском, воплощают два типа религиозности: великорусский, о котором пишет Г.Федотов, и южнорусский, малороссийский с влиянием на него католического Запада. Первый из приводимых здесь соответствует первому типу – это духовный стих о греховности человеческой жизни и о грехах души, что прощается со своим телом в ожидании Страшного Суда. Он близок к «Плачу Адама» и одновременно к плачам народным, поднимая последние на новый уровень богословской грамотности.

Был я в Иерусалиме,

Видел дивное дело:

Как душа с телом расставалась:

- Прасти, тело, прасти меня бело.

Табе, - каже, - тело, в земли лежать,

А души идти на атвет,

И великие муки терпеть,

И в агне гареть.

(Пропела И.А.Хохлова, 1910 г.р., боровчанка, училась в приходской школе)

Маророссийские черты второго из духовных стихов проявляются в сентиментальности и близости божественного плана человеческой жизни (см. «сынку», «мама», повторы «плакала-рыдала» и др.). Эти черты вытекают и из непосредственного соседства стиха как печальной песни с «щедривкой», т.е. щедровальной песней, хотя последняя – по словарю Даля – встречается не только на юге. Приводимый стих может быть связан с песнопениями Страстной субботы «Не рыдай Мене, мати». Записан он был от Е.И.Сидоровой 1927 г.р., проживающей в Боровском с 1958 года.

Интересно сопоставить приведенные варианты духовных стихов с теми, что рассматриваются Г.Федотовым в его книге «Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам» в доступном нашему читателю издании 1991 года со сылкой на двухтомное собрание П.А.Бессонова «Калики перехожие», М., 1861-1864 гг.:

Душа с белым телом распрощается:

Прости, мое тело белое!

Тебе, тело, итти Во сырую землю.

Сырой земле на предание,

Лютым червям на съедение.

(6, 326, 83)

Не плачь, Мать Моя Пресвятая:

Эта ли мука – вам живот вечный,

А верным до раю ли спасение,

А грешным душам на вечную муку!

(4, 209, 44)*

Первые две сноски даны на бессоновское издание, третья – на книгу Федотова.

А.Г.Грек, Т.А.Миронова

(из книги «Предания, язык и культура русского народа», Л.,1995 г.)